Скажите, дворник, есть у нас свобода слова?

Все, що погано по діяльності парламенту, знає все суспільство,

але мусимо сказати, що і добро зробили. (...)

Скасували Тендерну палату, яка

не могла бути скасована доволі тривалий час.

Арсений Яценюк,

из официальной стенограммы

заседания Верховной Рады Украины

Однажды, прогуливаясь по улочке Панфиловцев в центре Киева с фотоаппаратом и редакционным заданием в сумке, я остановился возле дома №1 и вынул свою цифровую «лейку»... Дальнейшие события оказались весьма поучительными и достойны пера лучших сатириков современности, а также будут рассматриваться в Печерском районном суде 25 июля. Впрочем, не боги горшки обжигают – попробую-ка рассказать своими словами.

Депутатская табличка как шило в мешке

 Как уже писала «Телекритика», ко мне подошел какой-то человек и, не представившись, потребовал прекратить съемку. Я ему представился, предъявил для подстраховки не одно, а несколько удостоверений журналиста. А потом даже удостоверение помощника депутата на общественных началах. Сообщил про редакционное задание и предложил показать его в письменном виде (человек отказался), процитировал ему ст. 26 п. 3 Закона Украины «Про печатные средства массовой информации (прессу) в Украине» («журналист имеет право открыто осуществлять записи, в том числе с применением любых технических средств»). Также обратил внимание анонимного охранника на табличку с надписью «Офіс народного депутата України Ляшко Олега Валерійовича» и на то, что среди прочих своих «верительных грамот» я передал ему в руки, чтобы он мог внимательно рассмотреть, карточку аккредитации в Верховной Раде.

Тем не менее, охранник упрямо настаивал, что фотографировать нельзя. И мешал мне это делать, влезая в кадр. Бегая из стороны в сторону, я все же сделал несколько фотографий. Потом на меня напали несколько человек, которых позвал этот охранник, отобрали фотоаппарат и мобильный телефон, затянули в гараж, пытались стереть фотографии с фотоаппарата. Но я вовремя успел вытащить цифровую карточку и спрятать ее в кармане, до того как мне заломали руки.

Благодаря распространению фотографий в интернете каждый желающий может увидеть зримые доказательства того, что знает каждый таксист на Печерске. Это здание, куда со всей Украины ехали «решать» тендерные проблемы представители разных ветвей власти, работало почему-то не под табличкой ООО «Европейское консалтинговое агентство» (такое юридическое лицо здесь находилось и оплачивало государственную охрану здания), а под прикрытием неприкосновенности депутата Ляшко.

Знатоки говорят: табличка – для престижа, чтобы ни один контролирующий орган и носа не посмел сунуть. А прятать было что! Сайт скромного ООО два года признавался Тендерной палатой единственным правильным сайтом для обязательной публикации объявлений о тендерах. Пользуясь этим, ООО без стеснений взвинчивало цены и затягивало публикацию, заставляя сотни чиновников ехать в Киев и «договариваться». Затем знатоки намекают на «схему распила бюджета» и какие-то неэффективно использованные, а иначе говоря украденные из бюджета миллиарды долларов... Но фотографий этих миллиардов нет, ничего уже не докажешь, тем более что Тендерную палату лишили полномочий.

Осталась только вот эта неприятная история с табличкой нардепа. Которую все-таки сфотографировали.

Депутат комментирует: в интернете и в кабинете

Рассказывая о нападении на меня охранников здания с табличкой «Офіс народного депутата України Ляшко Олега Валерійовича», я попросил для объективности взять у депутата комментарий и дал журналисту «ТК» его телефон. В комментарии «Телекритике» Ляшко сказал, что ему ничего не известно об этом случае и что он не имеет офиса по адресу Киев, ул. Панфиловцев, 1. «Мой офис на улице Банковой, 6/8, пятый этаж, я работаю заместителем председателя бюджетного комитета. Какие Панфиловцы? Я не знаю, о чем идет речь», – заявил он.

Честно говоря, трудно было ожидать иного комментария. Персонаж с таблички на моей фотографии славится своей «честностью». Например, в истории с кассетой, на которой якобы был зафиксирован разговор о подкупе Александра Мороза. Эта кассета, как выяснилось на специальной следственной комиссии парламента, была испорченной «пустышкой» и в прокуратуру не отправлялась, хотя Ляшко уверял в обратном.

Есть и другие примеры. Скажем, всем известно, что Олегу Ляшко принадлежит газета «Свобода». После его избрания нардепом в реквизитах исчез главный редактор Олег Ляшко и уже два года как фигурирует и. о. главного редактора Олег Микляев. Господа Ляшко и Микляев при всяком удобном случае заверяют, что Ляшко к газете «Свобода» не имеет никакого отношения. Между тем редакторский кабинет Микляева увешан портретами Олега Ляшко и все материалы, приходящие от помощников нардепа, немедленно ставятся в номер. Все «честно и прозрачно».

Так вот, случайно вышло, что через два месяца после истории с фотографией Ляшко сам пригласил меня в свой кабинет на Банковой, 6/8. Я шел в гости к другому депутату как раз на пятом этаже, и вдруг из-за спины он меня окликнул:

– Зайди до мене.

Я зашел. Ляшко попросил помощников выйти и после этого начал долгий монолог, из которого мне запомнилась только первая фраза:

– Шеляженку, ти чого на мене наїжджаєш?!

Суть монолога сводилась к этому вступлению. Как «наезды» Олег Ляшко воспринял публикацию фотографий с Панфиловцев, 1 в интернете и мое интервью харьковскому 7-му каналу, где я рассказал историю их появления.

Я поинтересовался у нардепа, откуда все-таки взялись таблички. Он сказал, что ничего про них знать не хочет. Я спросил, не беспокоит ли его использование непонятно кем как прикрытия фамилии депутата Ляшко, если он действительно не разрешал вешать таблички. Тут парламентарий, как мне показалось, совершенно рассвирепел и заявил, что если я еще раз упомяну его фамилию в связи с Тендерной палатой, у меня будут неприятности. Я ответил, что у меня уже выработалась профессиональная привычка рассматривать такие угрозы как шутку, и откланялся.

Собственно, в отношениях с депутатом Ляшко мне нечего терять еще с тех пор, как он выгнал меня из своей газеты за статью про незаконную застройку рядом с моим домом №9 на улице Тверской тупик, которую, как выяснилось, ведет компания его друга-депутата.

Вообще-то, по моему личному мнению, Арсений Яценюк поспешил радоваться ликвидации Тендерной палаты (см. эпиграф). Ведь и ее бывший почетный президент, и ее бывшие почетные вице-президенты, и ее бывшая ревизионная комиссия – сплошь нардепы – сейчас преспокойно занимают ключевые посты в парламентских комитетах по экономической политике и по бюджету, а один из них даже умудрился попасть в топ-пятерку ежегодного рейтинга врагов свободы слова.

Стоит взглянуть только на пресловутый законопроект № 0975 и замечания к нему Главного юридического управления парламента от 2 июня 2008 года (где говорится, что после первого чтения депутаты профильного комитета радикально переписали внесенный Кабмином законопроект, чтобы протащить в нем широкие регуляторные, читай – коррупционные, полномочия депутатов вопреки Конституции), чтобы убедиться: законотворческие аппетиты этих деятелей довольно широки.

К сожалению, тема депутатских интересов в сфере распределения бюджетных средств журналистами не раскрыта до сих пор: «желтые» жанры гораздо популярнее среди владельцев СМИ и лучше оплачиваются.

Дважды отмененное решение прокуратуры 

Пока страна праздновала победу над Тендерной палатой, правоохранительные органы Печерского района вели свою тихую работу по расследованию моего заявления о препятствовании профессиональной деятельности журналиста (ст. 171 Уголовного Кодекса).

Эта работа велась очень своеобразно. Когда меня первый раз пригласили в милицию, я предоставил все доказательства нападения: видеозапись и фотографии на компакт-диске, распечатку самых важных кадров, копии своих удостоверений журналиста и свидетельств о государственной регистрации СМИ, копию редакционного задания, копию судебно-медицинской экспертизы снятых побоев и т. п. Следователь расспросил меня о нападении, но больше всего его интересовали газеты «Молодіжний Лис ТОК» и «Молодіжні хроніки». Он расспрашивал, где лежит моя трудовая книжка, как платят зарплату и гонорары и т. п.

В дальнейшем меня еще несколько раз приглашали давать объяснения, и каждый раз следователя все меньше интересовало нападение на меня и все больше интересовали подробности моего сотрудничества с этими газетами. Из вопросов легко было догадаться, что каждый новый следователь просто не был на месте преступления. Мои объяснения отказывались записывать дословно, записывали плохим почерком, который трудно было прочитать и проверить, все ли правильно написано. Я предлагал принести из дому ноутбук и написать объяснения по-человечески, но такое предложение отвергалось.

8 мая я получил письмо из управления уголовного розыска МВД г. Киева о том, что собранные материалы формально свидетельствуют о преступлении, предусмотренном ст. 171 Уголовного кодекса, и поэтому переданы в прокуратуру.

30 мая пришло письмо из департамента государственной охраны МВД, в котором было сказано, что здание, которое я фотографировал, было охраняемым офисом ООО «Европейское консалтинговое агентство» (хотя подобной таблички там просто не было на дверях, это видно по фотографиям) и по фактам, изложенным в моем заявлении, проведено служебное расследование.

Потом я получил письмо из прокуратуры Печерского района о том, что мое заявление касается «хулиганства» и переслано назад в милицию. Это важная деталь: согласно статье 112 Уголовно-процессуального кодекса, в делах о преступлениях, предусмотренных статьей 171 Уголовного кодекса, досудебное следствие проводится следователем прокуратуры.

9 июня мне пришло письмо из Печерского РУВД о том, что в возбуждении уголовного дела относительно противоправных действий 10 апреля на ул. Панфиловцев, 1 по моему заявлению отказано в связи с отсутствием состава преступления. Подпись: Соцкий В. С. Кто не знает – это тот самый подполковник милиции, который руководил действиями «правоохранителей» во время стычки с противниками застройки на территории Александровской больницы 16 марта, когда его подчиненные избили журналиста «Газеты по-киевски» Андрея Манчука.

После получения отписки Соцкого я подал первую жалобу в суд. Не прошло и двух недель, как Генеральная прокуратура… отменила решение прокуратуры Печерского района об отказе в возбуждении уголовного дела по статье 171! И взяла дело под контроль!

Все бы хорошо, только потом посыпались официальные письма, от которых у меня глаза на лоб полезли: Прокуратура Печерского района вновь отказывает в возбуждении уголовного дела, прокуратура Киева отменяет это решение, прокуратура Печерского района опять шлет отписку, и на этот раз прокуратура Киева сообщает мне в письме от 15 июля, что не видит причин отменять постановление прокуратуры Печерского района, которое к письму и прилагается. Интересно, что эту копию постановления я получаю почтой как раз за день до истечения крайнего срока опротестования в суде. Приходится срочно писать новую жалобу.

Между тем назначенное на 14 июля слушание моей жалобы на отписку Соцкого суд откладывает в связи с болезнью судьи. Зато в коридоре суда я успеваю неформально пообщаться с представителем прокуратуры, оппонентом по моей жалобе. Поразительно: ему неизвестно о дважды отмененном решении, он с недоверием перечитывает по нескольку раз каждый абзац письма из Генпрокуратуры, он впервые слышит от меня про видеозапись и распечатку кадров нападения, с удивлением в первый раз видит эти доказательства на экране моего смартфона!

Такое впечатление, что переданные мной улики просто не изучались как следует... Тут впору поставить вопрос о профессионализме прокурорских работников.

«В данной квартире никаких редакций газет не было» 

Общение с помощником прокурора Печерского района немного подготовило меня к тому, какую ахинею я могу прочитать в прокурорском постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. Но действительность переплюнула все самые мрачные ожидания.

Чтобы не возбуждать уголовное дело по 171-й статье, прокуратура пошла самым легким путем: попыталась доказать, что я не выполнял профессиональные обязанности журналиста, будучи сотрудником газет «Молодіжний Лис ТОК» и «Молодіжні хроніки». Под сомнение было поставлено само существование таких газет.

Старший помощник прокурора Печерского района Конева М. С. обратилась с запросом в главное управление юстиции в г. Киеве и получила ответ, что в г. Киеве издания «Молодіжний Лис ТОК» не зарегистрировано. Что характерно, эти «следственные действия» Конева М. С. осуществляла, имея на руках ксерокопию моего редакционного удостоверения с надписью: «Реєстраційне свідоцтво КІ №892 від 27.09.2005 р., видане Управлінням у справах преси та інформації Київської облдержадміністрації».

Запрашивать чиновников городской администрации про СМИ, зарегистрированное в областной администрации, – это все равно что искать лунные кратеры на Сатурне, но прокурорские работники с подкупающей наивностью делают именно так.

Разумеется, к своей новой жалобе в суд я приложил копию свидетельства про государственную регистрацию печатного СМИ «Молодіжний Лис ТОК», и на основании одного этого вопиющего «ляпа» постановление прокуратуры Печерского района можно в третий раз смело отменять.

Но старший помощник прокурора Печерского района Конева М. С. пошла еще дальше в изучении бланка редакционного задания от газеты «Молодіжні хроніки». Дело в том, что указанный на бланке юридический адрес этой газеты – квартира главного редактора. Газета выходит небольшим тиражом и распространяется, как правило, всего в нескольких десятках экземпляров среди единомышленников. Поэтому нет смысла снимать отдельный офис. Законодательство позволяет, чтобы юридическим адресом организации была жилая квартира.

«Молодіжні хроніки» – официально зарегистрированное издание. Копия свидетельства о его регистрации (серия КІ №621, выданного все тем же Управлением по делам прессы и информации Киевской обладминистрации 7.06.2001) была под рукой у прокурора. Я сам отправлял этот документ в пакете с остальными доказательствами в прокуратуру. Есть и чек с почты, и уведомление о доставке. Но свидетельство о государственной регистрации печатного СМИ просто игнорируют.

Вместо этого Конева М. С. обращается с запросом в коммунальное предприятие ЖЕО «Лукьяновка» по поводу квартиры главного редактора и получает ответ: «В данной квартире никаких редакций газет не было!». Пожалуй, более абсурдные следственные действия трудно себе представить. Разве что взятие объяснений у дворника полиграфического комбината по поводу ситуации со свободой слова в Украине...

О том, чтобы послать в пресс-службу Верховной Рады запрос о моей аккредитации, старший помощник прокурора Печерского района Конева М. С. тоже не подумала. В общем, «проверка» моего заявления о том, что я занимался именно законной профессиональной деятельностью журналиста, а не чем-либо иным, была проведена настолько топорно, насколько вообще в человеческих силах что-либо извратить до неузнаваемости.

Показания охранника

Кроме не относящихся к делу запросов и ответов насчет государственной регистрации СМИ, в постановлении прокуратуры излагаются показания сотрудника Государственной службы охраны Подольского района Ступака И. В. Оказывается, это именно он первым подошел ко мне, требовал не снимать здание, мешал съемке и требовал стереть фотографии, а затем позвал людей, отбиравших у меня фотоаппарат и затаскивавших в гараж.

Хотя его показания совершенно расходятся с тем, что происходило на самом деле и подтверждено видеозаписью – это, на мой взгляд, единственная содержательная часть постановления прокуратуры Печерского района.

Ступак И. В. заявляет, что 10.04.08 он в форме (очевидно, речь идет о черной рубашке без опознавательных знаков и кепке со стертой нашивкой, на которой изображено непонятно что. – Ю.Ш.) и со спецсредствами нес службу по охране объекта: г. Киев, ул. Панфиловцев, 1 – ООО «Европейское консалтинговое агентство». В 19:30, когда незнакомый мужчина подошел и стал фотографировать охраняемый объект, он попросил его представиться и показать документы. Мужчина (то есть я) «сказал, что он помощник народного депутата, журналист, на отдалении показал какое-то удостоверение. На замечания охранника не реагировал. Поскольку незнакомый мужчина не сказал, с какой целью фотографирует, об этом Ступак И. В. сообщил внутренней охране, которая общалась с ним 5-7 мин с тыльной стороны дома».

Сразу бросается в глаза, что Ступак И. В. не говорит: я представился и потребовал от незнакомого мужчины того-то и того-то. Он с места в карьер «попросил представиться» и делал «замечания», на которые я якобы не реагировал. Суть этих замечаний прокуратура Печерского района опускает, так как честно признать, что охранник требовал прекратить съемку и стереть фотографии – это верная статья 171 в случае, если будет доказано, что я законно выполнял свои обязанности журналиста. А доказать это нетрудно.

Заявляю и беру на себя всю ответственность за это заявление, что Ступак И. В. лжет, утверждая, будто я показывал ему редакционные удостоверения «на отдалении». Я давал их ему в руки и еще предлагал показать редакционное задание в письменном виде (правда, он отказался смотреть). Когда и после этого он не признал моего права фотографировать здание, я показал ему удостоверение помощника одного из народных депутатов на общественных началах – потому что стремился произвести на него впечатление и уладить дело миром. Я сказал ему, с какой целью фотографирую, рассказал о редакционном задании. Теперь он утверждает, будто бы этого не было…

Дальше – больше: по словам Ступака И. В., «ключи от гаража находятся у Ступака И. В., после 18:00 10.04.2008 к гаражу никто не подходил, ворота гаража все время были у него в поле зрения, никакие лица в гараж не заходили и никого не затаскивали, ворота гаража были закрыты, если бы кого-то туда затаскивали, он бы сообщил в милицию. О похищении телефона и фотоаппарата неизвестный мужчина Ступаку И. В. не сообщал».

Заявляю, и беру на себя всю ответственность за это заявление, что Ступак И. В. лжет и здесь. Именно когда я попытался позвонить в милицию, руководитель «внутренней охраны» на его глазах отобрал у меня мобильный телефон, а затем меня прижали к забору, заламывая руки за спину и отбирая фотоаппарат. Именно в этот момент я успел записать двухсекундное видео и вытащить цифровую карточку. Сохранились фотографии нападающих и доказательства нападения. Если Ступак И. В. видел вход в гараж, то он видел и нападение на журналиста, зафиксированное на видео. Но в постановлении прокуратуры вообще нет ни слова об этой видеозаписи, как будто ее не существовало! Хотя она была передана органам дознания.

О похищении телефона и фотоаппарата я орал на всю улицу, более того, орал, что похищают меня самого! Часть этих криков зафиксирована на том же видео. Ступак И. В., судя по его показаниям, был глух к моим крикам о помощи.

Обнаружив расхождение между тем, что говорю я и что говорит Ступак И. В., прокуратуре следовало бы сделать хоть что-то для установления истины. Например, провести очную ставку. Провести реконструкцию событий на месте преступления. В конце концов, я указывал в своем заявлении номер автомобиля, стоявшего в гараже: АА 3147 ВХ. Почему не проверили эту зацепку, не установили, где был автомобиль с этим номерным знаком на момент преступления, кто его хозяин. Если, по версии дознания, без проверки принимающего на веру показания Ступака И. В., я не был в гараже – откуда тогда я мог знать номер стоявшего там автомобиля?!

Конечно же, меня затащили в гараж, и я валялся на полу, держась руками за голову, пока надо мной ходили незнакомые люди и их руководитель пытался стереть фотографии с моего фотоаппарата. А показания Ступака И. В. просто не выдерживают критики.

Согласно статье 22 Уголовно-процессуального кодекса, прокурор, следователь и лицо, проводящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. По моему мнению, работники Прокуратуры Печерского района г. Киева этого не сделали, и поэтому я опротестовал постановление прокуратуры в Печерском районном суде.

Философские выводы 

Я взялся изучать связь между депутатами и «тендерной схемой» исключительно из-за своего интереса к теме. Это не было «заказом» или чем-то подобным. Скорее, крупнейшим СМИ «заказывалось» молчание и рекламные сюжеты (о чем сообщала в свое время инициатива «Не продаємося!»).

Итогом незаметной и неинтересной с точки зрения рейтингов, плохо оплачиваемой работы многих честных журналистов над этой темой стала ликвидация масштабной схемы разворовывания средств государственного бюджета Украины. Именно обнародование схемы, по-моему, привело к ее последующей ликвидации.

Но сейчас, я уверен, полным ходом идет работа над новыми схемами. Да и не только на тендерных процедурах воровали в нашем королевстве. Так что главное не поменялось: быть журналистом в Украине нелегко.

Быть независимым журналистом нелегко вдвойне. Во-первых, никто не верит, что ты действительно независимый, а не куплен конкурентами, чтобы воду мутить. Чтобы поверили в обратное, надо потратить уйму усилий и часто впустую, потому что лояльность (по моему опыту) испытывают только одним способом: поручая внештатнику написать заказуху, за которую не взялись свои чистоплотные сотрудники. Это тяжелое моральное испытание, иногда непосильное.

Гораздо легче втереться в доверие к владельцам малоизвестных СМИ, где публикуют заказуху помельче, «прогибаться» там нужно не регулярно и от смеха за топорность редакционной политики совесть не так болит. А затем смело врываться в кулуары органов власти с «корочками» от такого СМИ, узнавать и тиражировать правду. Ну и копить деньги на создание своей газеты (телеканала, радиостанции). Плох тот фрилансер, который не мечтает стать медиамагнатом.

Во-вторых, большинство интересных тем «застолбили» крупные источники «слива» информации прямиком из мозговых (или мозжечковых) центров бизнесово-политических войнушек: так было, так есть и так будет, к сожалению, еще долгое время.

Так что независимому журналисту приходится путаться у этих гигантов под ногами, расследовать, искать эксклюзив... И потом все шишки за этот эксклюзив сыплются тебе на голову.

Ведь правда про «обое рябое» никого из участников наших бурь в стакане воды не интересует, а мизерный гонорар едва окупает профилактические меры от расправы разъяренных героев публикаций. Если статья к тому же объективна – разъяренных вдвойне: пропуская в ней как должное свою точку зрения, персонажи звереют от опубликованной рядом точки зрения оппонента (он же, как правило – смертельный враг).

И тем не менее, я горжусь тем, что в Украине есть свобода слова. Есть работа для независимого журналиста. Который может, продираясь сквозь правовой хаос, защитить свое кровное право собирать и распространять общественно важную, но неугодную крупным шишкам информацию. 

P.S. Кстати, сегодня Печерский районный суд отменил милицейское постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Осталось отменить прокурорское и обеспечить объективное дознание.

Дата публікації: 25-07-2008 14:48 |  переглядів