За хулиганское хобби ментовского начальника за решеткой окажутся невиновные?

Охотясь за куртками, в качестве объекта нападения они избрали не простого прохожего, а самого Виталия Стычкова, замначальника милиции Петровского района. Обвинение идет как по маслу, с уклоном: как бы вы не парились, придется сидеть. Но есть одна загвоздка. Она не в алиби, о котором заявляют подсудимые, и даже не в пытках, которые помогли им «облегчить души». Сомнителен сам факт совершения преступления, о котором повествует пострадавший.

В «ментовском» «Элите» знают Стычкова

Как утверждает следствие, 27 января 2007 года в 23.30. возле дома N5 по улице Самойлова (поселок Мирный) Руслан Безруков, Иван Калмыков и Андрей Журов ограбили майора. Обвинение придумано Виталием Стычковым, чтобы оправдать потерю служебного удостоверения – отвечает на это вторая сторона.

— На улице Петровского есть кафе «Элит», которое называют «ментовским», – рассказывает Татьяна Журова, мать обвиняемого, – «Элит» любят посещать работники милиции, и Виталий Стычков там завсегдатай. Я раньше работала в «Элите», знаю его работников. От них узнала, что 25 января 2007 года Стычков напился и подрался в кафе. Дата всем запомнилась, потому что был как раз «Татьянин день» – говорят, было страшное побоище, тогда-то майор и потерял свое удостоверение. Но свидетельствовать против него работники кафе боятся – именно потому, что хорошо знают Стычкова...

Утрата удостоверения – не пустяк, такая неприятность чревата служебным расследованием, которое заканчивается неполным служебным соответствием, а иногда и потерей работы. Поэтому, как уверяет защита, майору (чья репутация и без того не безупречна) ничего не оставалось, кроме как заявить о «нападении неизвестных», а работникам Кировского РОВД – раскрыть несуществующее преступление.

Из письма матерей Журовой, Калмыковой, Безруковой в PRO-TEST (аналогичные жалобы они направили во все инстанции):

«Стычков обратился к своим друзьям с просьбой решить проблему. Они проверили по Кировскому району, где находились с 25 по 28 января все ранее суджимые за хулиганство, чтобы найти кого-нибудь и обвинить в нападении на работника милиции. Узнав от матери, что Руслан Безруков не ночевал дома 27 января, его коллеги (фамилии перечисляются – Автор) вызвали Безрукова и сказали, что он подозревается в нападении. Тот ответил, что этого не может быть, так как у него есть свидетели, готовые подтвердить, что он был на Текстильщике у друга Журова Андрея. Узнав адрес, коллеги Стычкова поехали на Текстищик и не застав Журова, увидели, что в указанной квартире проживает Иван Калмыков, который подтверждал нахождение Руслана по своему адресу в тот день. Переговорили с Журовым – тот тоже подтвердил, что Руслан приезжал к нему 27 января и оставался ночевать. Задержали, допросили с пристрастием, и заставили подписать оговор. В угоду Стычкову наши дети с тех пор находятся в СИЗО N5 Донецка. А семьи задержанных остались без кормильцев: у Журова двое детей 4 и 5 лет, у Калмыкова – новорожденный ребенок, у Безрукова дома онкобольная мать пенсионерка с 5-летним ребенком, больным эпилепсией. Просим не оставить без внимания нашу просьбу пролить свет на черные дела милицейского произвола».

Обвинение опирается на наркоманов

Квартира Калмыкова и Журова (они живут вместе, так как Андрей женат на сестре Ивана), у которых 27 января гостил Безруков, находится в 12 километрах от места предполагаемого происшествия. Факт нахождения всех троих на Текстильщике (конкретно – улица Пинтера 22) подтверждают соседи, но, может, обвиняемые, улучив момент, съездили на Мирный, ограбили майора и успели вернуться? Короче говоря, материнская версия доверия не вызывала – до тех пор, пока я не побывала в заседании Кировского райсуда.

Наши адвокаты в один голос говорят, что такого грязного дела еще не видели! – возмущаются матери: Тамара Безрукова, Татьяна Журова, Людмила Калмыкова.

В этот день суд собрался допросить свидетелей со стороны обвинения, которые исполняли на следствии функции понятых. Но явился пока один, производивший впечатление невменяемого (кстати, второй свидетель – его подружка, которую суду еще предстоит разыскать). Со взором, устремленным куда-то «в астрал», с заторможенными реакциями, западая на правую ногу, этот свидетель еле дотащился до трибуны и вцепился в деревяшку, чтобы не упасть. Но самым сложным оказалось сконцентрировать внимание и память.

Смысл короткого выступления понятого сводился к тезису: подсудимые давали показания добровольно. Кто из троих конкретно что «давал», и во время какого из следственных действий, добиться не представилось возможным.

— Вы состоите на учете у нарколога? – вопрос защитника Ивана Браги.

Судья: «Это к делу не относится! Вопрос снят».

— Почему язык у вас заплетается и расширены зрачки?

— Зрррачки? – едва выговаривает свидетель обвинения, и неожиданно заключает то ли спрашивая, то ли утверждая – Ну... у меня же не две головы...

Судья: "Один заикается. Другой говорит с акцентом, это не повод задавать вопросы, унижающие человеческое достоинство!
"
— Но свидетель не адекватен! Что вы употребляли сегодня?

Судья: «У вас нет специальных познаний в этой области, а запаха мы не слышим! Снимается вопрос».

— Первентин не пахнет! – раздается реплика со скамьи подсудимых.

Суд напоминает обвиняемым, что они ведут себя вызывающе, и это уже не в первый раз. Если Безруков не прекратит огрызаться и демонстрировать неуважение суду, его удалят из зала заседания до конца процесса!..

В семействе милиционера – наркопритон

После заседания Тамара Безрукова сообщает: "Мы этого «свидетеля», Ромку, ежедневно видим в нашем подъезде. Он же из постоянной клиентуры Валерки Стычкова!
"
Выясняется, родной брат потерпевшего Стычкова «варит» на продажу «ширу» и торгует ею прямо из своей квартиры. Виталий Стычков тоже раньше жил в нехорошей квартире N20 дома N11 по ул. Кольцова, но переехал пару лет назад.

— Да, – подтверждают соседи, – в нашем подъезде на 6 этаже живет Валера, который занимается наркотой и содержит наркоточку.

— А почему же вы не жалуетесь?

В этой квартире N20 живет брат мента – Валера, который торгует наркотой. – говорит Тамара Безрукова (мать того соседа, которого «не узнал» майор).

— Та устали уже, – выступает из толпы самый смелый старичок. – Участковому об этом притоне лучше нас известно, он там бывает. Но притон не закроют, а Валеру не посадят – его уже не раз забирали, подержат-подержат и отпускают. Мы слышали, он и судимость за наркотики получил. Но отпускают всегда. Почему? Потому что у него есть братан – милиционер, кто ж его посадит?!

Потерпевший не узнал соседа...

Стычковы и Безруковы прожили в одном подъезде много лет. Безруковы – на пятом этаже, а Стычковы – на шестом. С одной стороны недоумение вызывает странный выбор Безрукова – решился ограбить человека, который его отлично знает, и за которого гарантированно влетит. Еще более нелогично выглядят действия потерпевшего: если нападавший – твой сосед, почему не по горячим следам задержали? Только на следующий день после ограбления Стычков рассказал о происшествии жене и только через пять дней надели наручники на подозреваемого Безрукова, который и не думал скрываться...

— В своих первых объяснениях и протоколе допроса потерпевший говорит: «Я не знаю, кто они, никого не подозреваю, опознать не смогу. От составления фоторобота отказываюсь». А когда опера провели работу... оказывается, что один из нападавших – Руслан, которого он почему-то не узнал! – комментирует эту несуразность адвокат Иван Брага, – И это работник милиции, не наивный человек. Через время другой ручкой в месте, которое как будто специально было оставлено, имеется дописывание: «Один из нападавших похож на Руслана».

Странно выглядит и медицинское освидетельствование потерпевшего. В одной из справок фигурируют переломы ребер и накол челюсти. В другом заключении, подшитом в дело, говорится о легком сотрясении мозга. Снимков переломов нет.

— Когда Виталий Стычков якобы лежал в реанимации больницы N24, я, и другие соседи, видели его целым и невредимым, и даже без единой царапины – он приходил проведать маму, которая живет с его братом! – уверяет Тамара Безрукова.

Журова с Безруковым, учитывая их прошлое, не случайно подобрали на роль «мальчиков для битья». А вот Ивану Калмыкову не повезло как никому. Он не судим и на момент задержания был несовершеннолетним – заканчивал лицей, проходил практику в частном предприятии. Как рассказывают в этом ООО, 2 февраля в 14.00 трое работников угрозыска под предлогом поговорить вывели Калмыкова прямо в спецовке, надели наручники и увезли.

— Моего сына провели мимо дежурного, не записывая в журнал, и ночь на 3 февраля он провел в райотделе, – говорит Людмила Калмыкова, – Возраст сына спросили после допроса, на котором не присутствовал адвокат. После того как сына забрали, его сфотографировал на мобильный телефон оперуполномоченный. Как теперь понятно – это было надо для того, чтобы показать фото «пострадавшему», чтобы тот уже знал как выглядит мой ребенок и во что одет. И позднее Стычков описал рабочую одежду Вани. Но зимняя одежда моего сына, в которой он ходит по улице, выглядит иначе – она оставалась на работе, откуда забрали сына.

...Но узнал «вещдоки» в чужих вещах

Чем же подтверждается обвинение, кроме слов?

— В своих первых пояснениях потерпевший говорил, что у него украли куртку, удостоверение, кольцо, деньги. – говорит Людмила Калмыкова. – А при обыске у нас в квартире нашли только цепочку от юбки моей дочери. В протоколе написали: «цепочка из белого металла». Стычков через три дня заявил, что у него как раз удостоверение висело на такой, и «опознал» свою цепочку в нашей. Хотя перед этим не давал ее описания. А еще нашли у нас при обыске зарядное устройство от старой Нокии. И спустя три-четыре дня Стычков заявил, что носил с собой зарядное устройство, потому что у него постоянно разряжался телефон, и наше – это как раз то, что у него пропало! Но в своем первом объяснении он о зарядном не говорил.

Адвокаты подсудимых настаивают, что обвинение должно базироваться на доказательствах, а не домыслах.

— Я намерен ставить вопрос об исключении доказательств, добытых незаконным путем, – говорит Иван Брага, – Я сам бывший полковник милиции, и порядок проведения обысков знаю как «Отче наш». Все вещественные доказательства были переданы потерпевшему в тот же день, а не приобщены к материалам. Нарушалось все, что только можно было нарушить: начиная с момента задержания и заканчивая добычей и изъятием вещественных доказательств.

Тем временем от жен и матерей подсудимых поступило очередное обращение – теперь в управление внутренней милицейской безопасности: они пишут, что их жизням угрожает опасность, которая исходит от майора.

— В день его допроса, когда Стычков запутался в показаниях, выходя из зала суда, он в присутствии судьи и адвокатов открыто грозил нам. – говорит Людмила Калмыкова, – Перед следующим заседанием он сфотографировал на мобильный телефон гражданскую жену моего сына – Оксану. Потом это фото, видно, попало к незнакомцам, которые дважды подстерегали Оксану на улице. «Просят», чтобы наши свидетели, которые могут подтвердить алиби Вани, Андрея и Руслана, не приходили в суд.

О приговоре, которым увенчается скандальное уголовное дело, PRO-TEST еще расскажет.

Адель ДОБРИЯК, PRO-TEST, «Громадська Правда»