Вставай, проклятьем заклеймённый!

Вы, любезный читатель, прочитав название, ознакомились с первой строфой Интернационала — международного пролетарского гимна.  Композитор Пьер Дегейтер положил текст французского поэта-шансонье Эжена Потье на музыку в 1888 году. Впервые революционную песню исполнили на своём празднике французские газетчики  в конце июля этого же года. С этого момента начинается распространение Интернационала среди широких рабочих масс.  Полный перевод Интернационала был сделан в 1919 году,  и он стал первым гимном Советского государства. С его пением шли в бой части Красной армии и красные партизаны, умирали коммунисты, захваченные белогвардейцами и бандами интервентов. Часто пение раздавалось в фашистских застенках и кремлёвском Дворце съездов, где авангард советского народа намечал для страны светлое и оптимистическое будущее. Высокий революционный пролетарский пафос, бодрый победный боевой ритм сделали его не только одним из величайших в истории произведений социальной поэзии, но и самой популярной песней в семье нашего героя — Иосифа Васильевича Дородко, родившегося после Великой Отечественной войны в семье видного рабочего партийца.

Союз нерушимый

Старый партиец имел набор пластинок с революционными песнями, и пионер, а затем комсомолец Сосо, так ласково называл Иосифа папа, рос и мужал под  энергические движения и волевые ритмы  народно-патриотичесого гимна.

Я не буду утомлять читателя сведениями о новом  гимне СССР, пришедшем на смену старому в 1944 году. Энциклопедия 1952 года сообщает, что “Гимн Советского Союза является гимном страны победившего социализма. Гимн воспевает вдохновителей и организаторов побед социализма, создателей и руководителей большевистской партии и Советского государства, великих вождей народа – Ленина и Сталина”.

Папа Иосифа умер, не выдержав развенчания культа личности Сталина, и осиротевший поклонник вождя  возненавидел Никиту Хрущёва и всех лысых, так как они напоминали ему о главе государства, вычеркнувшем из гимна священное для него имя.

Талантливый юноша окончил университет по специальности “история и обществоведение” уже после смерти родителей, оставивших ему просторную двухкомнатную ”сталинку”. Иосиф Васильевич, как и покойный отец, боготворил Иосифа Виссарионовича и старался быть похожим во всём на своего кумира. Причёска, усы и даже курительная трубка  в руке учителя истории сразу покорили сердца лицеистов, которым учитель-коммунист резал историческую правду-матку о ренегате Хрущёве, Горбачёве и коварных империалистах, разваливших “нерушимый” Союз Советских Социалистических Республик. Несмотря на развал СССР,  наш Иосиф остался коммунистом, возглавлял ячейку КПУ в Печерском районе украинской столицы, выписывал журнал “Марксизм и Современность” и очень гордился своей схожестью с генералиссимусом Сталиным.

Лицей, где преподавал историю Дородко, был начинен красивыми девочками, как булочка  изюмом в славные советские  времена. Учитель часто прерывал урок  музыкальной паузой. В классе гремел “Интернационал”. Школьницы заглядывались на своего учителя, так как в эти минуты он становился особенно сексуальным и привлекательным. В период  возбуждения схожесть их любимого учителя с гениальным вождём была поразительной.

Сила старой пластинки 

Схожесть просматривалась не только внешне, но и в личной жизни двух Иосифов.

Она, скажем правду, у них не удалась. До стрельбы, как у Сталина, конечно, не дошло, но молодая жена сбежала от любителя партийного гимна, так и не успев родить ему детей. В первую брачную ночь она была поражена оригинальным  музыкальным вкусом своего избранника. Молодожены всю ночь прозанимались любовью под громкое звучание “Интернационала” и шипение старой пластинки. Уговоры поставить что-либо другое, вместо старой пластинки, на супруга не действовали. После женитьбы учителя музыкальные паузы на уроках истории прекратились, а победный боевой ритм революционного марша теперь часто раздавался в ночной тиши на Печерских холмах.  Странно, но гениальное произведение Эжена Потье вызвало отрицательную реакцию как у соседей, так и у Надежды -жены  Иосифа. Высокий революционный пафос социальной поэзии, заключённой в Интернационале, привёл женщину к нервному срыву. В одну из ночей подходившего к концу медового месяца измотанная боевым ритмом супруга хватила пластинкой об пол. Разлетелась вдребезги не только старая пластинка с революционными песнями, но и молодая семья. Дородко был убеждён, что строфы и аккорды “Интернационала”  содержат в себе сокрытую сексуальную энергию французского характера, переходящую в членов коммунистической партии во время слушания. Иначе объяснить массовый порыв делегатов съездов слушать партийный гимн стоя он не мог. Да и у него самого, во время звучания партийного гимна, уд становился крепче древка красного знамени, либидо переполняло тело и жена становилась полем для сексуальных битв, которые продолжались ровно столько, сколько играла пластинка. Без пластинки его «маленький Сосо» являл собой отвес, печально указывающий на центр Земли. Ни нежные слова, ни поцелуи, ни даже оральные ласки озадаченной супруги нужного эффекта не давали. Раздавленный депрессией и горем учитель истории еле упросил Надежду исполнить гимн дуэтом, без музыки. Петь пролетарский гимн лёжа было кощунством, да и не очень удобно.  Супруги поднялись… и в полночь, расстроенные и смущенные, дружно призвали «заклеймённого проклятьем» к вставанию. Иосиф почувствовал оживление, его мужская гордость зашевелилась и несколько напряглась, но до «древка» было ещё далеко. Надежда старалась изо всех сил, и результат не заставил себя ждать — встали соседи и подняли скандал. 

Истязание коммуниста

Скандал назревал и в партийной ячейке. Сам лидер КПУ заинтересовался чудодейственной пластинкой, так как недавно женился. В городской комитет партии  просочились слухи о том, что секретарь коммунистической ячейки посещает ночные оргии. Измученного пытками мазохистов Иосифа вызвали на ковёр для объяснений. Он заверил партактив, что моральный облик коммуниста не запятнал -  меня били плёткой, одевали наручники и уздечку, называли рабом, но я остался верен уставу, программе и нашим светлым идеалам. Честный коммунист ничего не скрыл от товарищей по партии. Рассказал о своих страданиях, разбитой пластинке, семейных неурядицах и о неудавшихся попытках восстановить потенцию техникой Мазоха. Слушающие были поражены силой коммунистических идей и партийного гимна, но всё – таки посоветовали товарищу обратиться к сексопатологу.

Роковой рефлекс

Сексопатолог объяснил больному, что если бы он в детстве мастурбировал под “Боже царя храни”, то результат был бы тот же. Маленький Сосо, как и многие его сверстники, трепал  свой "петушок за гребешок”, а что бы родители не слышали подозрительных звуков и не ругали, он ставил на полную мощность любимую папину пластинку. Так продолжалось не один год. Образовался условный рефлекс, ставший роковым.

Марксистский тезис о бытии, определяющем революционное сознание пролетарских масс, подтвердился для нашего героя самым неожиданным образом. Изменились времена, изменились и сторонники левой идеи в независимой Украине.

 В 1894 году лилльский социалист Гослен за пятую строфу “Интернационала” попал в суд, а  Иосиф Дородко  за первую  — к сексопатологу.

Михаил Волгин

Коментарі

коментарів

Дата публікації: 29-08-2010 18:45 |  переглядів