Украинские концлагеря

Впервые за свою историю независимости Украина получила шанс зацепиться за Евросоюз. Украинские политики всячески пытаются связать обязательствами нашу страну с другими развитыми странами, надеясь, что это улучшит положение наших дел. Высокопоставленные чиновники ЕС и стран-членов все чаще становятся участниками международных конференций и форумов, делясь своим опытом с зарубежными коллегами. С виду у нас нормальная страна, вполне логично претендующая на роль партнера. Вот только мы, наверное, единственная держава в Европе, расставившая на своей территории концлагеря для своих и иностранных граждан.

Ежегодно около 20—30 тыс. чел. попадают в украинские следственные изоляторы. Со вступлением в силу нового Уголовного процессуального кодекса (УПК) количество арестованных граждан уменьшилось более чем вдвое, однако в СИЗО продолжают поступать люди. По замыслу законодателя в следственный изолятор должны помещаться особо опасные преступники, способные помешать проведению расследования или скрыться, убежать из страны. Но на практике в СИЗО попадают те, на кого пальцем указал оперативник, следователь, прокурор или судья.

Люди, находящиеся в следственном изоляторе, — не обязательно преступники. Арестантом может стать любой. Подросток, надерзивший милиционеру, — у него могут найти наркотики, даже если он их никогда не употреблял и не знает, как они выглядят; частный предприниматель, отказавшийся поделиться прибылью; чиновник, ставший ненужным своему начальнику; случайный прохожий, оказавшийся свидетелем преступления не в том месте и не в то время.

Нужно отдать должное авторам закона — новый УПК существенно ограничил возможности следователя и судьи «давить» на подозреваемого/обвиняемого с помощью ареста. К слову, загрузка следственных изоляторов на март 2013 г. составляла около 35%, а на сентябрь — 22%. Во многом это достигнуто благодаря ст. 183 УПК, гласящей, что судья при избрании меры пресечения в виде содержания под стражей обязан предложить залог.

В зависимости от тяжести преступления, сумма залога может составлять от одного до 300 размеров минимальной зарплаты (от 1 218 до 365 400 грн). Но не все так просто, как написано в законе. К сожалению, как и во многих украинских законах, в этой статье кодекса есть норма, предусматривающая «исключительные случаи», когда судья имеет право назначать сумму залога, превышающую граничный размер. Учитывая коррумпированность наших судей (что никого уже почему-то не удивляет), такие исключительные случаи могут быть при любых обстоятельствах.

Чтобы увеличить сумму залога, судьи действуют следующим образом: потерпевшая сторона в рамках уголовного производства заявляет гражданский иск о причиненном ущербе, а судья определяет сумму залога с учетом суммы гражданского иска. Лично я видел рекордную сумму залога в размере 6 834 300 грн. Согласитесь, цифра с шестью нулями не для всех людей является подъемной. Нет такой суммы? Тогда — в СИЗО.

Попасть в следственный изолятор намного легче, чем кажется. Достаточно лишь повздорить с оперативным сотрудником милиции, а уж тот наверняка договорится с прокурором и судьей, технология работы которых отлажена лучше, чем на космических станциях.

Чтобы лучше всего представить неплохую камеру следственного изолятора, можно посмотреть на свою комнату. Для начала уберите все, что там есть: картины, обои, ковры, шкафы, кресла, стулья, большую и удобную кровать, компьютер, телефон, телевизор, DVD-проигрыватель, кондиционер, вентилятор и все-все, что я еще не упомянул. Теперь уменьшите комнату примерно до 15 кв м. Стены покрасьте в коричневый цвет. Разместите возле стен три двухъярусные нары, маленький столик, за которым можно будет по очереди есть, и туалет с умывальником площадью до 2 кв м. Свободное пространство в ширине камеры примерно такое же, как в коридоре купейного вагона, т.е. двум людям разойтись можно с трудом. На стене может быть грибок — увы, значит, не повезло с камерой. Но скажите спасибо, что это не переполненный «общак», где по очереди приходится еще и спать, а ведь именно так и было в некоторых общих камерах еще несколько лет назад. Народные депутаты предусмотрели, что человеку для жизни достаточно 2,5 кв м личного пространства. Для сравнения: на ферме свинье, выращиваемой на мясо, выделяется до 1,5 кв м, а в странах Евросоюза — 2,05 кв м.

Четыре холодные покрашенные стены с небольшим решетчатым окошком — это дом на ближайшие три-четыре года для тех, кто не захочет признавать вину в инкриминируемом ему преступлении. Для тех же, кто сознается и раскается, новый дом прослужит не так уж и долго: 6–18 месяцев досудебного расследования и судебного разбирательства в суде первой инстанции. А затем по приговору — домой или в колонию, которая после СИЗО покажется санаторием.

Камера в следственном изоляторе чем-то может напомнить плацкартный вагон: нельзя выбрать собеседников, нельзя выбежать в супермаркет или сходить в кинотеатр, нельзя «сделать тише» соседей по койкам, нельзя выйти из поезда, когда захотелось. Можно прогуляться до зашторенного туалета и вернуться назад, потребляя информацию, которая совершенно не нужна. От которой нельзя убежать и закрыть уши. Но этот дом нужно принять, иначе психика не выдержит. Увы, не у всех это получается — около 5% всех смертельных случаев в СИЗО приходится на суицид. Здесь не вскрывают себе вены и не запивают десяток таблеток снотворного дорогим вином. Все самоубийцы в этих камерах заканчивают жизнь через повешение, что тоже не очень просто. Во-первых, все у всех на виду — в тюрьме негде уединиться. Во-вторых, веревок здесь не выдают, нужно сплести канат. В-третьих, подцепиться не за что. Чтобы повеситься в тюрьме — этого нужно хотеть больше всего на свете, изощряясь, чтобы никто не помешал. Иногда люди вешаются в сидячем положении.

Есть еще часть людей, не сумевших принять тюрьму как дом, но и не сумевших повеситься. Об этих людях никогда не будет сказано ни в одной статистике. Они сходят с ума.

В этом новом доме есть свои правила жизни, установленные народными депутатами Украины — законом. Раз в сутки арестант может выйти погулять в маленький дворик площадью примерно 15 кв. м и целый час дышать свежим воздухом. В некоторых СИЗО на прогулке можно услышать звуки чужой жизни: они доносятся с улицы. Можно услышать спецсигнал автомобилей местных VIP-чиновников, спешащих по особо важным государственным делам.

Почему арестанту-человеку, чья вина в преступлении еще не доказана — дают лишь один час прогулки? Он вырос в нормальных условиях и гулял столько, сколько хотел сам. Государство не тратит деньги на подачу свежего воздуха во дворик СИЗО, арестантов не транспортируют в броневиках — они приходят сами под конвоем, который получает ежемесячную зарплату. Для арестанта прогулка — это святое. Ее нельзя пропускать. Именно на прогулке арестант получает хоть немного свежего воздуха, крайне необходимого организму. К слову, именно нехватка воздуха приводит к развитию сердечно-сосудистых заболеваний и заболеваний легких. Почему тогда один час прогулки? Почему не два? Не три?

В душ можно ходить один раз в неделю, женщинам — два раза. Я не знаю, кто конкретно придумал эту норму (соответствующий Приказ разрабатывался и утверждался Минюстом), но она отдает дикостью средневековья. Согласитесь, даже если глава Государственной пенитенциарной службы Украины Александр Лисицков принимает душ раз в неделю — это еще не повод так издеваться над людьми. Ведь человек хочет оставаться человеком, даже если его закрыли в клетке. Шутка ли, но раз в неделю необходимо мыть йоркширских терьеров!

Итак, чтобы мыться чаще, чем один-два раза в неделю, вам понадобится таз и кипятильник. Нагреваете воду, становитесь над напольным унитазом и обливаетесь. Можно еще подвести шланг от умывальника и попробовать ополоснуться холодной водой. Но шланг — это запрещенный предмет, и при «шмоне» (обыске) его изымут. Есть еще варианты чаще мыться: если камера находится близко к бане, охранник за пачку сигарет может отвести вас туда ополоснуться; если баня далеко, решить эту проблему можно будет за 20–50 грн. И вообще, если вы сюда попали, нужно запомнить следующее: чтобы сохранить облик — за все надо платить.

Итак, в желудке уже урчит, хотя от увиденного есть не очень хочется. Ничего, сейчас принесут завтрак. У меня есть меню из всех следственных изоляторов Украины, слабо отличающиеся между собой. Согласно официальным данным объем мясных продуктов иногда может достигать даже 40 г в блюде. Представьте кусочек шашлыка с картофелем фри — такого здесь не бывает.

Вот, к примеру, завтрак в следственном изоляторе г. Черкассы 11 марта 2013 г.: мясо тушеное с кашей кукурузной и соусом. Состав (общий вес — 318 г): кукурузы — 66 г, мяса — 40, жиров — 10, моркови — 4, лука — 6, томатной пасты — 1, подсолнечного масла — 5, сливочного масла — 15 г. На выходе масса мясных порций (под мясом подразумевается курица) — 26 граммов. Еще 593 г хлеба (на весь день), 0,5 г сухого чая, 30 г сахара. Обед сытнее: 53 г салата из соленых овощей, борщ — 600 г, мясо тушеное с пшеничной кашей и соусом — 250 г (26 граммов — масса мясных порций). На ужин рыба тушеная с кашей перловой и соусом — 313 г (108 г — масса рыбных порций). Приятного аппетита. Не удивляйтесь объему блюд, ведь среднесуточная стоимость продуктов питания, выделяемых на одного человека, в среднем по Украине составляет до 7 грн. Это около 2,3 грн на один прием пищи.

После такого меню иначе смотришь на ресторанные порции и, уж тем более, на домашний обед. А для сравнения я приведу данные из истории: в норме питания №1 (основная) на одного заключенного ГУЛага в 1948 г. масса мясных порций составляла 20 г в день. В колониях НКВД по приказу от 9 августа 1939 г. для заключенных масса мяса составляла 30 г в день. В конце ХІХ в. в тюрьмах царской России арестантам полагалось 127 г мяса в день, 30 г сала, 800 г хлеба. А на Сахалинской каторге даже неработающим — 170 г мяса в день, 1227 г хлеба, 63 г круп, суп из свежего мяса. С тех пор прошло много лет, и в демократической Украине невиновных людей, лишенных основоположных Конституционных прав, кормят не намного лучше.

Но реальность выглядит еще страшнее. Совершенно не важно, в каком следственном изоляторе находится арестант — еда везде одинакова. Более того: совершенно не важно, что указано в меню следственного изолятора — большинство арестантов никогда не едят тюремную пищу. По возможности все питаются продуктами, полученными в передачах с воли. И дело не в том, что магазинная колбаса вкуснее тюремного борща. В следственных изоляторах дают помои, которые с аппетитом могли бы съесть лишь бродячие голодные собаки и, возможно (но не факт), свиньи. Мяса в еде, подаваемой арестантам, на самом деле нет, и очень сомнительно, что в ту еду добавили хотя бы испорченную подливу с офицерских тарелок. Разница между изоляторами состоит только в официальных данных, существующих лишь на бумаге: где в меню указано 20 г, а где — 30. Употребление пищи, которую готовят для арестантов в следственном изоляторе, крайне опасно для здоровья. Поэтому от завтрака придется отказаться. И, вероятно, от обеда с ужином — тоже.

Но отказаться можно только в том случае, если есть кому передать в камеру продуктовую передачу. Еще несколько лет назад в общих камерах многие из тех, кому не делали передач с воли, вынуждены были питаться казенными помоями. От голода. Поскольку передач, поступавших в камеру, просто не хватало, чтобы прокормить всех.

Почему арестантов так кормят? Ответ простой. Это единственная статья расходов следственных изоляторов, на которой можно заработать. Или попросту украсть бюджетные деньги. Средства на ремонт камер не выделяются — этим занимаются за свой счет арестанты, закупка основных материалов почти не производится (даже почтовые конверты в некоторых изоляторах самодельные). В СИЗО есть три основные статьи расходов: зарплата, оплата коммунальных услуг и питание. Воровать можно только на закупках, и большинство этих закупок касаются продуктов питания. А еще на тюрьму от частных лиц приходит безвозмездная помощь в виде продуктов питания, чаще всего от людей, ранее там сидевших. Но эти продукты тем более не доходят до «жильцов» СИЗО, потому что их прием не оформляется документально. Поэтому арестантам — помои, а тюремщикам — прибавка за тяжелый труд.

Если бы я сейчас задал вопрос: «А для чего существуют следственные изоляторы?», каждый бы ответил: «Для изоляции возможных преступников на время проведения расследования». Т.е. это логично, так, по идее, и должно быть. Но ведь с цифрами не поспоришь?

Около 60% всего финансирования выделяется на оплату труда и содержание военнослужащих СИЗО, еще почти 20% — на оплату коммунальных услуг и энергоносителей, и только около 10% выделяется на питание арестантов. Точнее, так было до 2013 г., но в этом году ситуация изменилась. Благодаря новому УПК сажать людей в клетку стало сложнее, а, значит, и план арестованных снизили. Вдвое. И теперь расходы выглядят так: около 75% — зарплата и содержание военнослужащих СИЗО, около 15% — оплата коммунальных услуг и энергоносителей и лишь около 5% — на питание арестантов.

Глядя на такие цифры, создается устойчивое мнение, что СИЗО существуют для того, чтобы кормить стражу. Чтобы трудоустроить тысячи служащих Государственной пенитенциарной службы. Обратите внимание, что в период с 2005 по 2012 гг. инфляция в Украине составила 91,4%, реальная зарплата увеличилась на 131,5%, а расходы на оплату труда и содержание военнослужащих следственных изоляторов выросли на 252%!

Но норму питания устанавливает не СИЗО. В следственных изоляторах исходят из правил, установленных Кабинетом министров в 1992 г. Я был крайне удивлен — 21 год Кабмин не пересматривал нормы питания для осужденных и арестованных (лучше бы взяли норму питания с Сахалинской каторги). Норма №3, регламентирующая питание для арестованных лиц, содержащихся в следственных изоляторах и изоляторах временного содержания, предусматривает, что человеку в сутки положено: до 80 г мяса и 130 г рыбы, полкило картошки, полкило хлеба, от 20 до 45 г каши, 20 г макаронных изделий, 250 г овощей (из них 150 г капусты), 3 г томатной пасты. Для сравнения: в Швейцарии при подготовке меню для арестованных учитывают пожелания вегетарианцев, а также ограничения употребления мяса в зависимости от вероисповедания.

Еще одна любопытная деталь. 31 марта 2010 г., когда на места назначались люди из новой команды Виктора Януковича, Александр Лисицков был назначен главой Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний. С его приходом на этот пост финансирование на питание арестантов по всем СИЗО было увеличено более чем вдвое — 2010-й был рекордным по размеру средств, выделяемых на питание. Но уже в декабре 2010 г., после назначения Александра Лисицкова на новую должность главы реформированной Государственной пенитенциарной службы, расходы на питание в 2011 г. были уменьшены до 70% от показателей прошлого года. Хотя финансирование СИЗО было увеличено. Возможно, к новым президентским выборам, кто-то наверху снова вспомнит о том, что в камерах тоже сидит электорат?..

В любом случае, готовить еду нужно будет самому. К сожалению, ни газовые, ни электроплиты не предусмотрены в камерах следственных изоляторов. Поэтому придется довольствоваться кипятильником. С его помощью можно сделать что-то вроде плиты. В большинстве случаев арестантов спасают каши, крупы и другие продукты быстрого приготовления, которые можно сделать с помощью горячей воды.

Но прежде чем приступить к приготовлению пищи, нужно обеспокоиться, чтобы передача прошла в полном объеме. Часть продуктов может исчезнуть по дороге в камеру, часть — не «пройти» требования, выдвигаемые к передачам. Помните, что за все надо платить, а потому гривен 100 сделают так, что передача пройдет полностью.

Любой арестант, имеющий деньги, может позволить себе абсолютно все, что не позволил закон. Вот средние по Украине расценки: пронос свертка с пачкой сигарет — 100–200 грн, бутылка водки — 50–100 грн, свидание со знакомой женщиной для секса — 100–150 грн, неизъятие запрещенных предметов, найденных при «шмоне», — 50 грн, выбрать желаемый лагерь (колонию) можно за 300–500 грн, занос телефона — 100–200 грн. Теоретически можно договориться о размещении в камере компьютера и картин, холодильника и микроволновой печи. Да, теоретически из камеры можно сделать хорошую комнату. Вот только все эти предметы запрещены, а, значит, при каждом «шмоне» их нужно будет изымать. Поэтому на практике в камерах ничего такого нет. Только нары, стол, туалет и электрический свет.

Чем занять свое время? В камеру с воли можно передать телевизор. Вполне легально и законно. По вечерам можно будет смотреть ток-шоу, слушая рассуждения политиков о справедливости и Конституции. По утрам можно читать свежую прессу с обещаниями политиков изменить жизнь в стране к лучшему. Можно читать книги. Иногда ходить на свидание с защитником или родственниками. Ездить в автозаке на допрос к следователю, а потом — в суд в ожидании оправдательного приговора, что является самой жестокой иллюзией украинской судебной системы. У каждого арестанта есть выбор: признать свою вину и провести в режиме пыток лишь год своей жизни, либо упорствовать и жить здесь годами, надеясь, что там, на воле, его еще ждут, и у близких еще есть деньги и терпение на продуктовые передачи.

Систему победить очень трудно. По состоянию на 18 марта 2013 г. в украинских следственных изоляторах содержалось под стражей без обвинительного приговора около 14 тыс. чел., из них не менее 1721 чел. — свыше 18 месяцев. Спустя почти пять месяцев, по состоянию на 21 августа 2013 г., без обвинительного приговора под стражей содержалось чуть более 10 тыс. чел., из них не менее 1601 чел. — свыше 18 месяцев. Т.е. количество арестов уменьшается, количество случаев, когда суд изменяет меру пресечения на ту, что не связана с ограничением свободы, — тоже растет (за восемь месяцев выйти из камеры повезло более 2500 чел.), но только не тем, кто сидит в СИЗО больше 18 месяцев. Упорствующим в своем непризнании вины свободу дадут не скоро.

В ZN.UA, №9 от 6 марта 2013 г. я приводил данные о том, что по состоянию на 10 декабря 2012 г. в Херсонском следственном изоляторе человек без обвинительного приговора содержался под стражей с 29 декабря 2003 г. Этим вопросом интересовались у Уполномоченного ВР по правам человека Валерии Лутковской. Закон дал омбудсмену достаточное количество возможностей, чтобы защитить права, в том числе, арестантов. Но, к моему удивлению, по состоянию на 18 марта 2013 г. этот человек продолжал находиться под стражей. Сейчас «рекордная» отметка у трех арестантов Закарпатского СИ, содержащихся под стражей более девяти лет — с мая 2004 г.

Но это лишь одна сторона медали под названием «законное ограничение свободы человека». Это тяготы, которые переживает человек только сидя в СИЗО. Вторая часть начинается после выхода из следственного изолятора.

Годы формирования личности, когда ребенок рос без отца или матери, уже никогда не вернуть. Родители нужны ребенку, когда он больше всего в них нуждается, а не когда его отец выйдет из тюрьмы. Детям нельзя объяснить, что папу держали насильно и несправедливо. А каково услышать, что ребенок, спустя несколько лет вашей отсидки в СИЗО, теперь с вами на «вы»?

Выжить в СИЗО можно лишь с помощью крепкой силы воли и кем-то подогреваемой надежды. Отнимите одно из этих двух — человек сломается и признает свою вину или полезет в петлю. К сожалению, смерть в следственном изоляторе происходит чаще, чем на улице, на которой вы живете. Смертельно больных, за которыми сотрудники следственных изоляторов внимательно следят, освобождают, как правило, за неделю или даже за две до предполагаемой смерти. Не хотят портить статистику. Согласно имеющимся у меня данным, более 1350 чел. умерли с 2005-го по 21 августа 2013 г. в следственных изоляторах. Около 23% —от сердечно-сосудистых заболеваний, еще почти 21% — от заболеваний легких. Это те, кто, скорее всего, мог бы продолжать жить, если бы находился в нормальных условиях с нормальной циркуляцией воздуха. Около 20% умирают по причине СПИД и ВИЧ-инфекций. Еще 12% умерли от заболеваний мозга, от заболеваний нервной системы — 4,5%, цирроза печени — 3, рака — 3, заболеваний желудка и желудочно-кишечного тракта — 2,5, травм — 2, по другим причинам — около 4%. Напомню, что от суицида умирает около 5%.

Когда речь идет об умерших в СИЗО, не нужно представлять стариков или бомжей. Возьмем, к примеру, Запорожский следственный изолятор, предоставивший данные только по 2011, 2012 и 2013 гг. В 2012 г. в СИЗО умерло семь человек: один повесился, один умер от перфорации кишечника, пять — от заболеваний легких. Средний возраст этих людей — 26 лет. Самому молодому было 24 года.

Смертность в СИЗО всячески скрывают, а вопросов о ней боятся. Из Кировоградского следственного изолятора (как и Запорожского) даже написали, что, в связи с тем, что подшивки данных документации хранятся три года, а по истечению срока производится утилизация документов, то они не знают, сколько человек умерло в их изоляторе на протяжении 2005–2010 гг. Возможно, смерть в Кировоградском СИЗО — настолько частый случай, что начальник СИЗО сбился со счета и не может знать, сколько десятков человек это заведение отправило на тот свет.

Когда смотрим фильмы о Второй мировой войне, мы ужасаемся. Причем не только количеству убитых — они есть на каждой войне. Нас не приводят в ужас амбиции правителей, пожертвовавших миллионами жизней. В большинстве случаев мы ужасаемся концлагерям, где живых людей — красивых и некрасивых, толстых и худых, умных и глупых, абсолютно разных, но совершенно невинных — держали за проволокой, кормили помоями, обливали водой перед заселением в лагерь. Мы ужасаемся тому, что человеческая воля и человеческая индивидуальность не стоили и гроша. Мы смотрим фильмы о Второй мировой войне — и ненавидим Гитлера как образ тех издевательств, через которые проходили люди. Мы удивляемся от увиденного или представленного перед нами ужаса войны и совершенно спокойны перед точно таким же ужасом украинской демократии. Украинские СИЗО — это удачные образчики лагерей времен Второй мировой войны, но только с легким налетом гуманизма. Нет еды, нет воды, нет в достатке даже воздуха — есть только постоянная медленная пытка, уничтожающая человека. Гитлер и его офицеры стали воплощением зла на планете. Нынешняя власть и глава Пенитенциарной службы Александр Лисицков — это люди, получающие зарплату из наших карманов. Другими словами, именно мы в ХХІ в. оплачиваем не только пытки тысяч людей, но и платим зарплату их сторожам.

Знаете, как можно проверить условия в изоляторе: вообще соответствуют они жизни или нет? Нужно хотя бы на месяц посадить в СИЗО руководителя Пенитенциарной службы, начальника СИЗО, Генерального прокурора Украины. Ведь по статусу — они такие же люди, как подозреваемые или обвиняемые. Невиновные. Но если обвинение или даже подозрение дает право отправить человека в нечеловеческие условия жизни, то большинство украинских адвокатов и правозащитников аргументировано смогут привести в адрес этих чиновников больше обвинений, чем получает средний обитатель СИЗО. И если этот чиновник-сиделец скажет, что ему понравилось, что там можно жить нормально, не считая в уме секунды, минуты, часы, дни пребывания в тюрьме (часов на стенах нет), то, наверное, там можно будет жить. И такие заведения будут иметь право на существование.

Да, у нас отменили смертную казнь для осужденных. В отличие от войны у нас не расстреливают невиновных. Но разве только пулей можно уничтожить человеческую жизнь? Украинский следственный изолятор убивает сильнее и больше, чем может пуля.

И еще момент, чтобы вы понимали, что СИЗО — это всерьез и надолго. За девять месяцев 2013 г. в связи с оправдательными приговорами суда и закрытием уголовных дел на свободу из, как минимум,
14 тыс. чел., вышли невиновными аж 45 чел. — это 0,32%. В нашей стране арестантов не оправдывают.

К слову, об оправдательных приговорах. В начале сентября Генеральный прокурор Украины Виктор Пшонка заявил, что количество оправдательных приговоров выросло вчетверо, и дал понять, что это достигнуто за счет вступления в силу нового УПК. Действительно, новый УПК сделал большой шаг навстречу правам человека. Но только оправдательные приговоры в 2013 г. — это не следствие закона, а результат ручного управления судебной системой, ведь 368 оправдательных приговоров были вынесены по старому УПК, а по новому УПК — всего 64. Более того, в пропорции цифры еще красноречивее. Оправдательные приговоры по старому УПК составляют 1,5% от 23 818 обвинительных приговоров (гигантский скачок с 0,17% оправдательных в прошлом году), а оправдательные приговоры по новому УПК составляют 0,13% (!!!) от 46 241 обвинительного приговора! Действие одного и того же закона не могло привести к тому, что количество оправдательных приговоров выросло почти в 10 раз. Очевидно, была дана команда — увеличить количество оправдательных приговоров (Виктор Янукович публично заявлял об этом в конце прошлого года). Но исполнители, вместо того, чтобы дать указание прокурорам и судьям оправдывать людей по новому УПК, стали делать это по старому УПК, и теперь статистика показывает, что при новом Уголовном процессуальном кодексе оправдательных приговоров меньше, чем при старом, хотя должно быть наоборот. Новый УПК создал условия для того, чтобы наконец-то суды начали оправдывать людей, но суды продолжают всех признавать виновными. Все равно, по какому УПК.

Виктор Пшонка (именно на Генпрокуратуру возложены обязанности по надзору за соблюдением прав людей, находящихся в СИЗО) заявил, что уголовный процесс в Украине приближен к мировым стандартам. Я общался с польскими журналистами на предмет того, как обстоят дела в польских СИЗО. И один журналист мне сказал: «Вы знаете, у нас тоже не все очень хорошо. У нас бывают даже такие случаи, когда люди содержатся под стражей 18 месяцев...». Даже! Глядя на нашу статистику, это может показаться насмешкой, но там, в Европе, искренне не понимают, как можно держать человека в клетке так долго. При том, что их клетка не сравнится с нашей. По мнению Генерального прокурора Украины, полторы тысячи человек под стражей свыше 18 месяцев — это приближение к мировому стандарту. Не верьте. Это не так.

Каждый год, проводя исследования по судебной системе, я задаюсь одним вопросом, который все больше становится риторическим: «А может ли хоть какой-то закон изменить ситуацию в стране?».

Максим Шпаченко

Коментарі

коментарів

Дата публікації: 13-10-2013 11:36 |  переглядів